— Господин Дюбьен, российские власти не устают зазывать иностранных инвесторов. А те все сомневаются. Почему?

— Я бы не смотрел на ситуацию так пессимистично. По крайней мере, французские инвесторы идут в Россию активно. Перелом наступил 3-4 года назад. Как ни странно, произошло это во время кризиса. Прямые французские инвестиции на 1 января 2013 года превысили 12 млрд евро. Сейчас еще больше. Франция вышла на третье место по уровню инвестиций в российскую экономику, если не считать инвестиции из офшоров. В Россию, пусть и с некоторой задержкой по сравнению с другими странами, пошли крупные французские игроки. Причем разные — банки, ритейл, энергетические и автомобилестроительные компании, химические и аграрно-промышленные предприятия.

Об Арно Дюбьене

Выпускник Института восточных языков и цивилизаций (INALCO) и Парижского института политических наук (IEP), Арно Дюбьен с 1999 по 2006 год занимался изучением России и стран СНГ в Институте международных и стратегических отношений (IRIS). В дальнейшем возглавлял несколько изданий, посвященных постсоветскому пространству, в том числе российскую редакцию журнала ForeignPolicy и редакцию аналитических бюллетеней Russia Intelligence и Ukraine Intelligence. Помимо этого, в последние годы работал консультантом Центра анализа и прогнозирования МИДа Франции и ряда крупных французских промышленных компаний. Член Международного дискуссионного клуба «Валдай».

— Получается, их подтолкнул кризис?

— Во многом это именно так. Кризис не мешает, а способствует инвестициям в Россию. Здесь есть возможности для извлечения прибыли. Здесь, несмотря на объективные трудности, сохраняется потенциал для роста. Взять хотя бы Bonduelle — не самую крупную французскую фирму, выпускающую овощные консервы. Представьте, треть их суммарного дохода приходится на Россию. Сначала они, как и все, открыли здесь свое представительство, некоторое время присматривались, а потом запустили бизнес. И бизнес пошел. Москвичи давно привыкли к зеленому горошку или кукурузе марки Bonduelle. Причем, выращивают все это не во Франции, а в Краснодарском крае. И жестяные банки делают на месте, и этикетки… У Bonduelle около 40 фирм-партнеров в этом регионе. Это рабочие места и налоги, которые остаются здесь, в России. Несмотря на первоначальные опасения, доходы оказались больше, чем в Евросоюзе. Работать в России выгодно. И даже те в руководстве Bonduelle, кто сомневался, надо ли столько ставить на Россию, убедились, что это самый успешный их проект.

Кризис не мешает, а способствует инвестициям в Россию. Здесь есть возможности для извлечения прибыли.

— Оказался ли заразительным пример Bonduelle?

— Решения принимаются, исходя из конъюнктуры рынка. Ведь энергетическая компания не может ориентироваться на успех производителей овощей, и наоборот. Каждый действует самостоятельно, но общие тенденции, безусловно, улавливают все. Ведь Bonduelle — далеко не единственный пример успешных инвестиций. На российском рынке, причем в самых разных регионах, эффективно работают и многие другие французские компании.

— Например?

— Французы строят очистные сооружения в Находке. С участием французских партнеров к саммиту АТЭС во Владивостоке построен знаменитый вантовый мост «Русский». В Алтайском крае, лидирующем в России по производству сыров, открыт Международный колледж сыроделия. В Нижнем Новгороде канатная дорога, построенная французской POMA, решила важную транспортную проблему. В Петербурге возводят аналог знаменитого парижского продовольственного рынка Rungis. Французский авиапромышленный концерн Safran уже вложил в экономику России миллиард евро и рассматривает возможность покупки дополнительных активов. Тверской вагоностроительный завод и французская компания Alstom накануне открытия Олимпийских игр в Сочи реализовали для РЖД проект по выпуску двухэтажных вагонов — они уже эксплуатируются на маршруте Москва. Это далеко не полный список. Торгово-экономические отношения Франции с Россией тем и отличаются, что у нас очень широкий диапазон сотрудничества — от сельского хозяйства до космоса и ВПК. Парадокс: многие не верят, что Франция — третья страна по прямым иностранным инвестициям, что у россиян с французами гораздо больше совместных проектов, чем с теми же американцами.

Парадокс: многие не верят, что у россиян с французами гораздо больше совместных проектов, чем с теми же американцами.

— Наверное, мало пиара?

— Пожалуй. Хотя всем известно, что Renault купил «АвтоВАЗ». Société Générale приобрел контрольный пакет акций Росбанка. Французская компания Total разрабатывает самый перспективный нефтегазовый проект России на Ямале, и вошла в капитал российской группы компаний «Новатэк». А возьмите самолетостроение. В новом российском ближнемагистральном пассажирском самолете Sukhoi Superjet 100 не только авионика, но и еще много чего французского. Двигатель делают в Рыбинске на совместном франко-российском предприятии. Там живут и работают несколько сотен французских специалистов. И об этом опять-таки мало кто знает.

— Чем вы объясняете повышенный интерес французских инвесторов к России?

— Интерес к России есть и у немцев, и у китайцев, наращивающих свое присутствие в России впечатляющими темпами. Франция старается не отставать. Почему? Прежде всего, потому что наша продукция — от продовольствия до самолетов, трамваев, турбин для атомных электростанций, которые в рамках совместных предприятий производятся здесь же, в России — востребована. Примечательна структура французского экспорта в Россию. Две трети — это высокотехнологичная продукция, содействующая модернизации российской экономики. Это как раз то, чем больше всего озабочена команда Владимира Путина. Президент России откровенно говорил об этом и в рамках Международного дискуссионного клуба «Валдай». Если другие страны поставляют в Россию в основном разный ширпотреб, овощи или фрукты, то мы этим не ограничиваемся, стараясь делать упор на инновационный экспорт. Российскими бизнесменами и государственными чиновниками это не остается незамеченным.

— Как вы оцениваете сотрудничество с Москвой? Чем столица России привлекательна для французских инвесторов?

— За редким исключением, французские компании приходят в Россию именно через Москву. Здесь у них расположены и головные офисы. Кстати, в 1990-х годах шли, как правило, через Петербург, тогда это было «банковское окно» в Россию.

За редким исключением французские компании приходят в Россию именно через Москву.

Москва — прежде всего, гигантский рынок. На «Валдае» мы общались и с мэром Москвы Сергеем Собяниным. Он назвал такие цифры: вместе с областью население Московской агломерации составляет 23 млн человек. Это крупнейший рынок Европы! И все французские предприятия, делают ли они автомобили или производят консервы, прекрасно знают, что Москва — это средоточие власти, финансов и деловых партнеров. Здесь их надо искать, договариваться. Вообще, доля Москвы в российско-французском товарообороте составляет порядка 50%.

Сегодня активно развивается проект «Большая Москва». Еще один показательный пример. В недавнем конкурсе концепций развития Московской агломерации победил проект французской компании Grumbach-Wilmotte, разработчика проекта «Большой Париж». Французам есть чем поделиться с москвичами. Это касается не только архитектуры, но и модели управления городским хозяйством, организации транспортной инфраструктуры. Я уже не говорю о том, как бурно развиваются в Москве французские торговые сети Auchan, Leroy Merlin, Decathlon. Эти бренды сегодня знают практически все москвичи и многие россияне. Кстати, Auchan сейчас — первый в России иностранный работодатель. В его магазинах трудятся 25 тысяч россиян.

Вместе с областью население Московской агломерации составляет 23 млн человек. Это крупнейший рынок Европы!

А недавно в Москве открылся магазин Le Bon Gout — специально для французов. Через полгода постоянной жизни в другой стране у многих наступают приступы кулинарной ностальгии. Поэтому, например, для русских в Европе есть магазины, где можно купить бородинский хлеб или мороженое в вафельном стаканчике. В Москве живет много французов. Раньше они, возвращаясь с родины, везли с собой чемоданы еды. Теперь им не надо этого делать, потому что есть магазин Le Bon Gout. Некоторые французские экспаты, улетая из Москвы в Париж на Рождество, берут с собой фуа-гра — только представьте, из России во Францию!

— Это знаковый пример. Не свидетельствует ли он о том, что в Москву могут прийти не только крупный или средний французский бизнес, но и небольшие компании? Есть ли здесь место для «маленьких»?

— Есть, и я знаю порядка полусотни таких французских компаний. Начинали они, как правило, скромно. А теперь кто-то уже стал «крупным». Но «маленьких» в Москве и России в целом пока все-таки меньше. Это одна из проблем. Не так много здесь и средних французских предприятий. Но это особенность самой Франции: у нас либо очень крупные, либо маленькие. И они все-таки побаиваются идти в Россию. Выход на внешние рынки им кажется авантюрой.

Следующий этап развития наших отношений — привлечение малых и средних французских предприятий.

Следующий этап развития наших отношений — как раз привлечение тех малых и средних французских предприятий, которым есть что предложить российскому потребителю. Недавно я общался с представителями компании Desjoyaux, делающей бассейны. В России они уже торгуют, но через агентов. А сейчас хотят обосноваться серьезно. Потому что видят свободную нишу. Замечают интерес к своей продукции. Спортивные, семейные, дачные бассейны в Москве и Подмосковье весьма востребованы. А другие рынки в мире либо полностью поделены, либо не очень перспективны. Например, до Китая, где интерес к бассейнам тоже есть, слишком далеко. Кстати, к Китаю иностранные инвесторы как-то теряют интерес, эта страна «выходит из моды». По крайней мере, среди французских инвесторов ощущается легкое разочарование. Делались слишком большие ставки, и они зачастую не оправдались. Там очень жесткий местный контекст. Непросто находить партнеров. Там можно делать большие деньги, но это очень сложно по любым меркам.

Как поступают в таком случае инвесторы? Смотрят на карту мира, и видят Россию! Пусть здесь не миллиард с лишним населения. Но 143 миллиона тоже немало. Растет средний класс. Растет потребление.

— Как же привить инвесторам моду на Россию?

— Когда кто-то видит, что другие получают здесь высокую прибыль, то он задается вопросом: почему не попробовать и мне? Но это не мода. Чтобы привить моду, России нужен другой имидж.

— Вы как раз этим занимаетесь. Поддерживаете оперативной аналитикой руководителей компаний-членов Франко-российской торгово-промышленной палаты, выступаете в Национальной ассамблее Франции по вопросам, связанным с Россией. Насколько это сегодня востребовано?

— Это востребовано в наших странах политиками, депутатами, бизнесменами. Наша задача — расширить круг людей, заинтересованных Россией. Наш аналитический доклад «Россия-2013» мы презентовали в Национальной ассамблее Франции и на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме. Принцип нашей работы — не упускать ничего важного. Касается ли это политики или экономики, происходит в Москве или в каком-то регионе — мы стремимся к тому, чтобы видеть полную картину событий. Нам интересно все. Вплоть до изменения полномочий мэров городов. Ведь инвесторы общаются с конкретными людьми, и они должны понимать, кто эти люди, есть ли у них властные перспективы.
Одновременно мы стараемся разъяснять, что происходит во Франции во всех областях ее политической и экономической жизни. У Франции и России много общих тем и интересов, и мы будем содействовать взвешенному и рациональному диалогу по всем вопросам.

О центре Observatoire

Созданный по инициативе Экономического совета российских и французских предприятий Франко-российской торгово-промышленной палаты CCIFR франко-российский аналитический центр Observatoir приступил к работе 1 марта 2012 года. Задача центра — привлечь внимание французской элиты, в том числе политиков, представителей бизнеса, журналистов, общественных деятелей, студентов, к России и ее роли в современном мире, раскрыть перспективность сотрудничества, а также способствовать лучшему пониманию французских реалий представителями российских политических и экономических кругов.
В научный совет Observatoire входят 14 общепризнанных экспертов из Франции и России. При центре работает Попечительский совет под председательством Жана-Габриэля Аркероса.
«Ежегодный доклад» (Yearbook) — основной издательский проект центра, предоставляющий экспертизу по текущей ситуации в России по широкому кругу политических, экономических, социальных и культурных вопросов. Доклад выходит на нескольких языках.

Помимо основного доклада мы выпускаем другие аналитические продукты. И видим, что наибольшим спросом пользуется мониторинг по российским регионам. Инвесторам интересно знать, что там происходит. Чего ради, к примеру, итальянская делегация побывала в Челябинске или Саратове. Это нормальная рыночная аналитика. Представьте, что на нашей презентации в Национальной ассамблее Франции собралось 600 человек. Очередь была, как в Советском Союзе за колбасой! Вот такой интерес к России.

— Арно, вы нарисовали весьма оптимистичную картину. А что до сих пор мешает развитию франко-российских отношений в целом?

— Есть определенный негативный политический фон, но он не мешает развитию экономических отношений. Я бы выделил несколько факторов. Один краткосрочный и конъюнктурный — это Сирия. Все хотят, чтобы там был мир. И в Елисейском дворце, и в Кремле понимают, что с войной надо заканчивать. Но есть разные подходы к личности нынешнего президента Сирии. К счастью, после принятия так называемого «плана Путина» военный сценарий отодвинут. Несмотря на все публичные заявления и согласия, еще не факт, что «Женева-2» состоится и снимет эту проблему, но накал страстей снизился.

Сирийский фактор нельзя не учитывать, но мы обязаны смотреть дальше. Вот почему центр Observatoire подготовил 20 предложений по развитию перспективного партнерства России и Франции. Кстати, мое любимое предложение — пригласить Россию в качестве почетного гостя на военный парад в День взятия Бастилии 14 июля 2014 года. Ведь мы были союзниками в обеих мировых войнах. (От редакции: уже после интервью стало известно, что Франсуа Олланд пригласил принять участие в параде все страны, участвовавшие в Первой мировой войне, таким образом Россия приглашена на парад).

Все остальные предложения в той или иной степени направлены на то, чтобы мы активнее контактировали, предлагали свой опыт друг другу. А в том, что это взаимовыгодно, сомнений нет. В той же Москве сейчас колоссальные потребности в модернизации инфраструктуры — в сфере ЖКХ, дорог, транспорта. И если вместе с российскими партнерами французские специалисты строят сейчас автостраду Москва — Петербург, значит, они могут строить и многое другое. Прорабатывается проект железнодорожного кольца вокруг российской столицы. То есть речь идет не просто о поставках или производстве в России какого-то оборудования, а о решении болезненных транспортных проблем. У нас есть опыт их решения, есть конкретные предложения. Кроме того, после расширения Москвы здесь собираются развивать целые индустриальные кластеры. А у нас система таких кластеров давно сложилась, их около 60. Они объединены по территориальному и отраслевому принципу. И здесь мы тоже можем быть полезны друг другу. Потому что в самой Франции наиболее сильным из этих кластеров уже тесновато, они думают, в какие страны идти, с кем сотрудничать. И многие присматриваются к Москве и Подмосковью.

— Какие сферы наиболее привлекательны для инвестиций в России? Что еще осталось неохваченным в той же Москве?

— Всегда можно предложить что-то новое, более конкурентоспособное. Например, во Франции между Парижем и Лионом установлено самое быстрое в мире интернет-сообщение. Почему бы не сделать то же самое и в Москве? В российской столице хотят создать крупный финансовый центр. Здесь точек приложения взаимных усилий может быть множество. Что касается инвестиционной привлекательности, то практически все французские компании, представленные в России, имеют хорошую прибыль. Мне даже трудно что-либо выделить. Многое зависит от технологий, конъюнктуры, скачков цен на биржах и т. д. Сегодня выгоднее вкладываться в одно, завтра в другое. В любом случае все инвесторы, которые приходят в Москву, рассчитывают на прибыль. И расчеты эти, как правило, оправдываются.

Миновали времена, когда в Москве можно было просто что-то продавать. Сегодня надо инвестировать в производство.

Миновали времена, когда в Москве можно было просто что-то продавать. Сегодня надо инвестировать в производство. И выпускать совместный конкурентоспособный продукт. Представьте, один француз лет двадцать назад приехал в Россию, открыл под Липецком свиноводческий комплекс, потом наладил производство специальных полов для таких комплексов для других предприятий, открыл вторую очередь комплекса. Сейчас у него очень хорошие позиции на рынке. Он инвестировал 50 млн евро и собирается довести эту сумму до 80 млн евро. Стал бы он этим заниматься, если бы не было выгодно?

Года два назад проводили опрос среди европейских инвесторов. Тех, кто уже работает в России, спрашивали, будут ли они вкладываться сюда еще. А у тех, кто думает, идти ли сюда, интересовались, реализуют ли они свои замыслы. Так вот, 90% тех, кто уже инвестировал в Россию, собирались наращивать инвестиции. А из тех, кто раздумывал, только половина собрались открыть дело в России. Каков вывод? Когда ты здесь, то лучше осознаешь потенциал этой страны. А когда еще там, дома, то продолжаешь чего-то побаиваться. Важно перейти эту критическую черту. Те, кто перешли, как правило, не жалеют. Причем, это не те, кто сломя голову бежит из Франции, как наш известный актер…

— Кстати, что вы скажете о «факторе Жерара Депардье»? Чего здесь больше — пиара или реального стремления найти более привлекательную базу для своего капитала?

— Это был импульсивный поступок с его стороны, а получилось, к сожалению, как шутка со знаком минус. Минус для всех. И для него самого, и для России, и для Франции. Этот поступок недостоин такого великого актера. Но он непоказателен для российско-французских отношений. Да он сам еще когда-нибудь вернется, потому что он стопроцентный француз.

В Россию надо идти не так, как Депардье. Не экспромтом в стиле Сирано де Бержерака. Без артистизма, а продуманно и сознательно. Не во вред ни себе, ни исторической Родине. Хотя артистизм чуть-чуть все-таки нужен. Мы же французы!