– Почему вы заинтересовались Россией и русской культурой? Почему вы решили вести бизнес с Россией?
– Мой дед – русский. Он эмигрировал из России после гражданской войны. Его отец, мой прадед, был офицером, служил в Белой армии. И жена у меня русская, москвичка. Мы оба работали в лондонском Сити и в 1990-х годах начали коллекционировать русское искусство.
– Как формировалось ваше восприятие России?
– Сперва через судьбу моих деда и прадеда. А потом был потрясающий первый визит в Россию – почти 30 лет назад, когда нас нашли наши родственники. Здесь я познакомился со своей женой, здесь родился мой сын… Множество замечательных событий и воспоминаний! И трудно выразимая словами духовная близость.
– Как действует ваш бизнес, чем занимаетесь лично вы?
– Я обычно сосредоточен на коммерческой стороне, а жена больше занята художественными аспектами. Ключевая технология – Интернет, без него ничего бы не получилось. Традиционная модель аукционного бизнеса – содержать большой дом в центре Лондона с кучей экспертов. Благодаря Интернету мы можем быстро рассылать фотографии работ российским экспертам: у нас небольшой офис, но лучшие в мире эксперты. Точно так же клиенты могут присылать нам фотографии откуда угодно, поэтому региональные офисы особой роли не играют.
О компании MacDougall’s
Основанный в 2004 году аукционный дом MacDougall’s – единственный, специализирующийся исключительно на русском искусстве. Торги проводятся два раза в год в рамках «русской недели» в Лондоне, летом и осенью. MacDougall’s – первый международный аукционный дом, открывший представительство в Москве, и до сих пор единственный с представительством в Киеве.
MacDougall’s регулярно выставляет на торги произведения таких выдающихся русских художников, как Борис Кустодиев, Иван Шишкин, Николай Рерих, Илья Репин, Иван Айвазовский и многих других. Также проводятся специализированные аукционы русских икон. Аукционный дом уделяет внимание и современному русскому искусству, регулярно организуя художественные выставки в Москве и Киеве.
– Что нужно для создания успешного аукционного дома?
– Удача, согласованность действий. Но сейчас сделать такой проект было бы непросто.
– А что изменилось?
– Когда мы начинали, Bonham and Philips не проводили русские аукционы. Мы чувствовали, что там еще есть место. Сейчас новичок столкнулся бы с гораздо большей конкуренцией.
– А когда вы начинали?
– В 2004-м. Мы решили воспользоваться своим опытом коллекционеров. Компания быстро росла и сейчас входит в первую тройку на мировом рынке русского искусства.
– Как вы находите картины?
– Многие картины сами находят нас. Продавцы видят нашу компанию в Интернете и присылают фотографии. Остальное добываем через сеть потенциальных клиентов.
– Откуда вы знаете, что именно вот эта картина продастся? Как вы выбираете картины?
– Обсуждаем каждую работу с российскими экспертами. Мы хорошо знаем рынок.
– Какова ваша формула успеха?
– Найти хорошую рыночную нишу, изучить ее и правильно ее обслуживать.
– Почему вы проводите торги в Лондоне?
– Лондон – центр мирового аукционного рынка русского искусства, впрочем, как и французского, и итальянского. Две трети мировых продаж русских произведений искусства приходится на Лондон. 60 лет назад таким центром был Париж, но из-за слишком жесткого регулирования, трудностей с языком и ряда других факторов Париж потеснили Лондон и Нью-Йорк. Сегодня Лондон определенно побеждает Нью-Йорк в русском сегменте. К примеру, аукционный дом Sotheby’s прекратил торговать русским искусством в Нью-Йорке. Перелет из Москвы в Лондон короче, чем в Нью-Йорк, британскую визу получить проще, чем американскую, кроме того, многие состоятельные россияне регулярно посещают Лондон, у них тут свои квартиры, дома.
– Как чувствует себя рынок? Нет кризиса?
– Финансовый кризис сильно ударил по рынку в ноябре 2008-го, но с 2009-го рынок восстанавливается. В данный момент перспективнее всего социалистический реализм и современное русское искусство.
– Почему? За художественные произведения этих направлений больше всего платят?
– Пока нет, но, думается, цены на них догонят цены на классическое русское искусство.
– Сколько картин выставляется на один аукцион?
– 300–400 штук.
– И все продаются?
– Не все. Продавцы, как правило, весьма требовательны к минимальной цене, по которой они готовы расстаться со своими работами.
– Можете озвучить свои доходы?
– Мы – частная компания, поэтому не предаем гласности свои доходы. Могу сообщить, что, начиная с нашего второго аукциона в мае 2005 года, все аукционы приносят прибыль. В 2008 году мы заработали больше, чем Sotheby’s и Christie’s вместе взятые (по всем категориям художественных произведений), потому что Sotheby’s и Christie’s понесли убытки, а мы получили хоть небольшую, но прибыль.
В 2008 году мы заработали больше, чем Sotheby’s и Christie’s вместе взятые.
– Почему так много произведений русского искусства оказалось за границей?
– Россия продавала художественные произведения на протяжении всего советского периода, а многие художники эмигрировали. Произведения искусства принадлежат к тем немногим активам, которые легко вывести из страны. Когда мой дед уезжал из России, у него не было ничего, кроме одежды на нем, документов в кармане и скрипки Страдивари под мышкой.
– Вам нравится современное искусство? Его хорошо покупают?
– Мы бы предпочли торговать современным искусством, но, к сожалению, рыночный спрос на него пока не высок. Русское современное искусство дешевле и русской классики, и международного современного искусства. Но ситуация непременно изменится в ближайшие годы!
– Кто ваш любимый русский художник? Почему?
– Мой любимый русский художник – Михаил Нестеров. Он очень хорошо понимал русских людей, русский пейзаж и вообще Россию.
– Сколько картин было продано на последнем аукционе?
– Около двух сотен.
– Каков диапазон цен, какова средняя цена за картину?
– Диапазон – от 400 фунтов стерлингов до 2,4 миллионов. Средняя цена – больше 35 тысяч фунтов за картину.
– Кто ваши покупатели?
– Главным образом – состоятельные русские. 90% живут в Москве и Киеве, причем большую часть времени они проводят на родине, а не за границей. Так что лондонские русские для нашего бизнеса не очень важны. А ориентальные или исламские темы нередко привлекают арабских покупателей из Персидского залива.
– Вы общаетесь с покупателями лично? Это важно для бизнеса?
– Конечно, общаюсь. Конечно, важно. Это одна из причин, по которой я и мой содиректор (моя жена) живем в Москве. Половина наших покупателей – москвичи. Мы постоянно проводим тут выставки и скоро откроем новый офис в российской столице.
– На какую сумму вы продали художественных произведений на последнем аукционе? Какие продажи были на первом?
– В прошлом году наши продажи превысили 20 миллионов фунтов стерлингов. На первом аукционе мы наторговали на 200 тысяч.
– Рост на порядок. Откуда такие темпы?
– Мы пришли на быстро растущий рынок в самый подходящий момент, когда только два аукционных дома проводили специализированные аукционы по русскому искусству. И будучи коллекционерами русского искусства, набрав в компанию русскоязычный персонал, мы прекрасно понимали рынок.
– Кстати, о персонале. Кто у вас работает?
– Почти все наши сотрудники двуязычные, владеют и русским, и английским. Большинство из России или Украины. Все с прекрасным образованием, хорошо мотивированы, высокооплачиваемые. Работают на совесть.
– Вы рекомендуете инвесторам до 10% направлять в русское искусство. Почему?
– Инвестиции в искусство столь же долгосрочны, как инвестиции в акции и недвижимость, но у арт-рынка своя динамика, так что подобная диверсификация дает дополнительные преимущества и гарантии от инфляции. К тому же вы можете любоваться художественными произведениями, не выходя из дома. А русское искусство – особенно интересный сегмент рынка, и в первую очередь для русских.
– Какие русские художники пользуются наибольшим спросом?
– Шишкин, Айвазовский, Репин – классики конца XIX – начала ХХ веков.
– В Лондоне много времени проводите?
– Большую часть года мы с женой в Москве, а в Лондон приезжаем на аукционы.
– Одна из основных трудностей для западных предпринимателей в России – языковой барьер. Как у вас с русским?
– У меня самый плохой русский среди наших сотрудников. Но я стараюсь.
– Что вы можете сказать о русских как партнерах по бизнесу?
– Разумеется, у каждой нации есть свои особенности, но многие англичане чересчур опасаются вести бизнес в России и с русскими. Мы не опасались, и это одна из причин, по которой мы добились успеха.
– Чего боятся англичане?
– Почему-то считается, что в России нет ничего, кроме коррупции и мафии. Конечно, Россия – страна не идеальная, как, впрочем, и Британия, но русские проблемы слишком преувеличивают на Западе.
– У вас возникали трудности из-за российской бюрократии?
– Нет.
– Что для вас главное в бизнесе?
– Коммерческий успех само собой. А вообще иметь дело с искусством и теми, кто любит искусство, – это так здорово!
